Папа всё не шёл, а я сидел дома и время от времени ставил чайник. ?Сейчас,? думаю,? он засвистит, и папа явится по свистку?.
Час проходит. Ещё полчаса. Часы: пи! пи! Хоть бы позвонил: ?Я там-то и там-то, буду тогда-то...? Пап ведь опасности подстерегают на каждом шагу. Мой, например, совершенно беззащитный. И очень доверчивый. Любой негодяй может обмануть его, напугать или заманить на безделушку.
Тем более, говорят, в газетах писали, что в июне будет конец света. Хотя наша пионервожатая сказала, что конец света будет только через двадцать лет. И всё равно я волнуюсь, когда папы нет дома.
СЕЙЧАС ОН ПРИДЁТ, И БУДЕТ ВЕСЕЛО.
Чтобы не скучать, я включил нашу старенькую ?Спидолу?. Весь мир облазил и ничего не нашёл.
Наверху у нас кто-то что-то пилит. Трудно представить, что этажом ниже пилят бревно. Это может быть только злодейство.
А перед окном бетонируют поле. Исчезла трава, ручей, лес под бескрайней бетонной площадкой. В один прекрасный день сюда прилетит летающая тарелка. Здесь будет встреча, цветы, оркестр. Потом она улетит, и останется поле бетонное ? навсегда.
Я смотрел и смотрел на небо в окно: нет ли инопланетян? И как какая-нибудь точка ? я: 0! 0! Хотя эта точечка на стекле.
А сверху старушка:
? Киса! Кис! ? кричит бездомному коту, ? На тебе сосиску!
Сосиска ? бумс! Лопнула, расплющилась, кот понюхал и пошёл. Я представил: какая-то одинокая старушка сварила себе сосисочку, но увидела одинокого кота и метнула её ему с этажа десятого ? одиннадцатого!.. А этот бродяга ноль внимания.
Тогда я крикнул:
? Кис! Кис! Что обижаешь старушку? Ешь сосиску! И выпал из окна.
Пока я летел, я слышал барабанный бой. Кто-то заводит под нами такую пластинку каждый вечер. Я раньше представлял, как ОН марширует под эту музыку и делает резкие движения типа каратэ. Но, пролетая мимо, я увидел что ОН сидит в кресле с закрытыми глазами и слушает.
Этажом ниже ? Войцехов. ГРУДЬ, НОС, УСЫ!.. Он одессит, пышущий здоровьем. Им там, в Одессе, чтобы выжить, сила нужна. Войцехов ? коллекционер. Он коллекционирует бутылки. Я столько бутылок, сколько у Войцехова, не видел никогда.
А вон художник Лейдерман. В руках он держит палку в розах. Hа ней ? фанера, на фанере большими буквами написано: ?ОБИЖАЮТ!?
Как хорошо жить на свете, когда знаешь, что жизнь бесконечна.
Я упал и лежал, как подстреленная птица, пока сосед Сорокин не схватил меня своими тонкими веснушчатыми руками и не побежал в травмопункт.
Домой меня принесли два санитара. Они положили меня и ушли. А я почувствовал, что пахнет гарью.
Оказывается, я чайник снял, а плиту не выключил! Она раскалилась докрасна и горела в темноте, как планета Марс. Вокруг полыхали деревянные ложки, дощечки, тюль, клеёнка; смотрю: я сам весь в огне!..
Но к счастью, прорвало трубу, и начался потоп.
Вмиг прискакал Войцехов с черпаком. За ним его жена Манюня. Это такое одесское имя.
? У нас с, Манюней тапочки,? кричит Войцехов, - поплыли по квартире, как шаланды!
Художник Лейдерман ? возвышенная натура, всегда витает в облаках ? мечтательно сказал:
? Андрюха! Гони мне тыщу за ремонт!
Сорокин тонкими руками схватил трубу, прижался к ней всем телом, прикрыв нас от ужаснейшей струи. Единственный к нам не поднялся сосед снизу. Наверное, ему ВСЁ ВСЁ РАВНО, ЛИШЬ БЫ НЕ СМОЛКАЛ БАРАБАН!
Пришёл водопроводчик ? глаза цвета морской волны. Войцехов с Манюней, Сорокин и Лейдерман успокоились и разошлись по домам. Но водопроводчик не стал чинить ? обиделся, что у меня, кроме потопа, пожар.
? Уж если ты водопроводчиком рождён, так будь водопроводчик!..? Он хлопнул дверью и ушёл.
Теперь я уже не только горел, но и тонул, и тут мне прибавилось хлопот, потому что явились грабители и убийцы.
Один грабитель и убийца сжимал в руке пальцевой эспандер, похожий на челюсть вымершего осла с жёлтыми зубами. И на руке у него было написано ?КОЛЯ?. Второй накачивал мышцы эспандером, похожим на кольцо, которое грызут беззубые младенцы. И на руке у него написано ?ВАСЯ?.
?Эх ты! ? Я подумал про папу.? Не торопишься, потом будешь локти кусать?.
Я намекнул, чтобы ВАСЯ и КОЛЯ уходили, потому что неудобно было сказать об этом прямо. Но они не поняли намёка. КОЛЯ вынул из кармана бутерброды, которые дала ему с собой бабушка, стал их есть и критиковать ? мол, бабушка подхалтуривает: хлеб режет толсто, а сыр ? тонко.
У меня в холодильнике лежал плавленый сырок ?Дружба?. И я предложил его КОЛЕ. Но он отверг ?Дружбу?.
? Когда я был мальчиком,? сказал КОЛЯ,? я часто просил мою бабушку купить мне мороженое. Она подходила к киоску и делала вид, что покупает! А САМА ВМЕСТО МОРОЖЕНОГО ПОДСОВЫВАЛА МНЕ ПЛАВЛЕНЫЙ СЫРОК!.. А я верил! ? процедил он сквозь зубы. ? Жевал и думал: ?Ну и дрянь же это мороженое! Что его все так любят?!!?
? Страшная история! Страшная! ? воскликнул ВАСЯ.? Вот почему из тебя, Коля, вырос бандит!
И он сам слопал ?Дружбу?, а серебряную бумажку закинул в ведро.
? Один удачный бросок ? и хорошее настроение на целый день! ? радостно сказал ВАСЯ.
Они мне понравились, ВАСЯ и КОЛЯ. Мне ВСЕ НРАВЯТСЯ, вот в чём моя беда. Эта дурацкая любовь КО ВСЕМ когда-нибудь уморит меня, я знаю! Как бы мне хотелось быть настоящим мальчишкой! Иметь рогатку, гонять голубей, стрелять в стёкла, как семья Волобуевых. Присоединиться к ним, ходить в пиджаках с подрезанными рукавами, просить: ?Парень, мне надо домой, дай пять копеек!? А потом зайти за угол и смеяться над этим человеком! Ходить в овраг, жечь костры, сидеть на каких-то лавках, а потом орать под окнами!..
Я предложил грабителям чаю, ВАСЯ согласился, а КОЛЯ ни в какую. Он сказал, что от чая не отказывается, но СНАЧАЛА ? ДЕЛО, и стал выносить вещи из квартиры. Он выносил и выносил и всё твердил:
- Я лишнего не возьму, а только то, что надо до зарезу.
Они по-дружески отнеслись ко мне, я знаю, но хищные чувства взяли верх, и они забрали всё, даже мой кубок с надписью ?виват?, крышку чернильницы в виде головы негра, талоны на сахар и альбом с фотографиями папиной молодости. Они ограбили меня и убили. И уехали, чай не стали пить.
? А чай? ? всё-таки спросил ВАСЯ.
? Чай мы попьём дома,? строго ответил КОЛЯ. И тут мой папа пришёл ? такой весёлый!
? Андрюха,? говорит,? ничего, я чуть-чуть припозднился? Я ответил:
? Нормально.? И на душе у меня запели воробьи.
- Ты молодец! ? говорит пана.? Не насвинячил нигде ничего. Всё на своих местах. Сам в полном порядке. Я вижу: за тебя уже можно не волноваться.
? Конечно,? сказал я.? Чего зря волноваться?
Мы подхваливали меня, оба мной гордились. И вдруг за окном загудела сирена. Во двор, обгоняя друг друга, мигая мигалками, въехали пожарники, милиция и ?скорая помощь?. Они как сумасшедшие выскочили из машин и бросились в наш подъезд.
? Боже мой! ? сказал папа. К кому это?
И пошёл открывать, потому что нам в дверь позвонили.
